Есть ли у вас какие-то любимые эпизоды в книгах, кторые тронули вас за душу, заставили задуматься и даже прослезиться?
Например, в одной книге я читала, как муж из любви к своей жене в момент, когда оба ребенка попали в воду, бросился спасать сначала того ребенка, которого любила его жена, а своего любимчика спасти не успел. Такой поступок меня просто тронул до слез.
Грустных книг, с трогательными моментами как-то не читал особо, в основном читаю юмористическую и научно-популярную литературу. Но, не могу не поделится одним из любимейших моментов книги Белянина "Меч Без Имени", довольно трогательный момент книги, который заставил прослезится многих, правда, от смеха
Цитата:
- Милорд...
- А? Случилось что-нибудь?
- Проснитесь, милорд... - В темноте я почти не различал ее лица, но Лия
настойчиво шептала мне в ухо: - Вы опять спасли мне жизнь! Я вам так
благодарна, так благодарна...
- Ага... Послушай, поздно уже. Давай спать... - попытался отмахнуться я.
- Конечно, милорд. Ведь вы мой господин. Я за этим и пришла...
- За чем "за этим"?
- Ну... - Похоже, она долго репетировала свою речь и теперь выпалила, как
пулемет: - Я буду спать с вами! Я уже все понимаю... как настоящая
любовница...
- Ты что, вместо молока самогонки перед сном тяпнула? -- наконец
проснулся я.
- Я... вас не интересую... как женщина? -- выдавила она.
- Тебе сколько лет?
- Двадцать!
- Врешь!
- Восемнадцать...
- Уже ближе. А мне двадцать семь! Ты хочешь, чтобы меня упекли за
растление малолетних? Господи! Ты ведь ребенок еще. Пойми меня правильно, я
не импотент какой-нибудь, но и не...
- А что такое "импотент"? - заинтересовалась Лия.
- Это ... ну... в смысле... В общем, видишь, ты не знаешь самых
элементарных вещей! О чем может быть речь?
- Я научусь!
- Вот научишься, тогда и приходи. А сейчас иди к себе под плащик, и
баиньки! Тебе еще завтрак готовить.
- Ну хоть один поцелуй, милорд! -- взмолилась она.
- Ладно. Один. Вот сюда. -- я ткнул себя пальцем в небритую щеку. Лия
робко коснулась меня губами и заговорщицки прошептала:
- А вы меня?
- Завтра. Все завтра. Или на днях, ну там поближе к концу недели, а лучше
месяца...
- Правда?
- Конечно. Когда я тебя обманывал?
прослезиться - навряд конечно, но именно задуматься - моменты в рассказах Саймака, когда он рассуждает об одиночестве существа, попавшего в абсолютно чужую среду далеко от дома (на примере инопланетной живности).
и еще - в "Мастере и Маргарите" много моментов таких, которые заставляют даже как-то остановиться при первом-втором прочтении и призадуматься... например, когда Воланд, его свита, Мастер и Маргарита прибывают к Пилату, который мучается от бессмертия и вечного чувства вины... там весь диалог цепляет за душу.
Реву каждый раз, когда читаю Стефана Цвейга "Письмо Незнакомки" (там всего около 20-30 страниц, так что кто не читал очень советую), ничего не могу с собой поделать, читала раз 10 с одним и тем же результатом, очень печальная и трогательная история о неразделенной любви.
Некоторые рассказы Сетона Томпсона ("Рассказы о животных"), тоже не могу без слез читать.
Цвейга обожала одно время. Действительно, у него много новелл, связанных с переживаниями и сильными чувствами. Про зверюшек вообще не могу читать - даже если весело, мне почему-то плакать хочется.
Когда вошел Дориан Грей, она посмотрела на него с невыразимой радостью
и воскликнула:
-- Как скверно я сегодня играла, Дориан!
-- Ужасно! -- подтвердил он, глядя на нее в полном недоумении.--
Отвратительно! Вы не больны? Вы и представить себе не можете, как это было
ужасно и как я страдал!
Девушка все улыбалась.
-- Дориан.-- Она произнесла его имя певуче и протяжно, упиваясь им,
словно оно было слаще меда для алых лепестков ее губ.-- Дориан, как же вы не
поняли? Но сейчас вы уже понимаете, да?
-- Что тут понимать? -- спросил он с раздражением.
-- Да то, почему я так плохо играла сегодня... И всегда буду плохо
играть. Никогда больше не смогу играть так, как прежде.
Дориан пожал плечами.
-- Вы, должно быть, заболели. Вам не следовало играть, если вы
нездоровы. Ведь вы становитесь посмешищем. Моим друзьям было нестерпимо
скучно. Да и мне тоже.
Сибила, казалось, не слушала его. Она была в каком-то экстазе счастья,
совершенно преобразившем ее.
-- Дориан, Дориан! -- воскликнула она.-- Пока я вас не знала, я жила
только на сцене. Мне казалось, что это -- моя настоящая жизнь. Один вечер я
была Розалиндой, другой -- Порцией. Радость Беатриче была моей радостью, и
страдания Корделии -- моими страданиями. Я верила всему. Те жалкие актеры,
что играли со мной, казались мне божественными, размалеванные кулисы
составляли мой мир. Я жила среди призраков и считала их живыми людьми. Но ты
пришел, любимый, и освободил мою душу из плена. Ты показал мне настоящую
жизнь. И сегодня у меня словно открылись глаза. Я увидела всю мишурность,
фальшь и нелепость той бутафории, которая меня окружает на сцене. Сегодня
вечером я впервые увидела, что Ромео стар, безобразен, накрашен, что лунный
свет в саду не настоящий и сад этот -- не сад, а убогие декорации. И слова,
которые я произносила, были не настоящие, не мои слова, не то, что мне
хотелось бы говорить. Благодаря тебе я узнала то, что выше искусства. Я
узнала любовь настоящую. Искусство -- только ее бледное отражение. О радость
моя, мой Прекрасный Принц! Мне надоело жить среди теней.
Ты мне дороже, чем
все искусство мира. Что мне эти марионетки, которые окружают меня на сцене?
Когда я сегодня пришла в театр, я просто удивилась: все сразу стало мне
таким чужим! Думала, что буду играть чудесно, -- а оказалось, что ничего у
меня не выходит. И вдруг я душой поняла, отчего это так, и мне стало
радостно. Я слышала в зале шиканье -- и только улыбалась. Что они знают о
такой любви, как наша? Возьми меня отсюда, Дориан, уведи меня туда, где мы
будем совсем одни. Я теперь ненавижу театр. Я могла изображать на сцене
любовь, которой не знала, по не могу делать это теперь, когда любовь сжигает
меня, как огонь. Ах, Дориан, Дориан, ты меня понимаешь? Ведь мне сейчас
играть влюбленную -- это профанация! Благодаря тебе я теперь это знаю.
Дориан порывистым движением отвернулся от Сибилы и сел на диван.
-- Вы убили мою любовь, -- пробормотал он, не поднимая глаз.
Сибила удивленно посмотрела на него и рассмеялась. Дориан молчал. Она
подошла к нему и легко, одними пальчиками коснулась его волос. Потом стала
на колени и прильнула губами к его рукам. Но Дориан вздрогнул, отдернул
руки. Потом, вскочив с дивана, шагнул к двери.
-- Да, да, -- крикнул он, -- вы убили мою любовь! Раньше вы волновали
мое воображение, -- теперь вы не вызываете во мне никакого интереса. Вы мне
просто безразличны. Я вас полюбил, потому что вы играли чудесно, потому что
я видел в вас талант, потому что вы воплощали в жизнь мечты великих поэтов,
облекали в живую, реальную форму бесплотные образы искусства. А теперь все
это кончено. Вы оказались только пустой и ограниченной женщиной. Боже, как я
был глуп!.. Каким безумием была моя любовь к вам! Сейчас вы для меня ничто.
Я не хочу вас больше видеть. Я никогда и не вспомню о вас, имени вашего не
произнесу. Если бы вы могли понять, чем вы были для меня... О господи, да
я... Нет, об этом и думать больно. Лучше бы я вас никогда не знал! Вы
испортили самое прекрасное в моей жизни. Как мало вы знаете о любви, если
можете говорить, что она убила в вас артистку! Да ведь без вашего искусства
вы -- ничто! Я хотел сделать вас великой, знаменитой. Весь мир преклонился
бы перед вами, и вы носили бы мое имя. А что вы теперь? Третьеразрядная
актриса с хорошеньким личиком.
Сибила побледнела и вся дрожала. Сжав руки, она прошептала с трудом,
словно слова застревали у нее в горле:
-- Вы ведь не серьезно это говорите, Дориан? Вы словно играете.
-- Играю? Нет, играть я предоставляю вам, -- вы это делаете так хорошо!
-- едко возразил Дориан.
Девушка поднялась с колен и подошла к нему. С трогательным выражением
душевной муки она положила ему руку на плечо и заглянула в глаза. Но Дориан
оттолкнул ее и крикнул:
-- Не трогайте меня!
У Сибилы вырвался глухой стон, и она упала к его ногам. Как затоптанный
цветок, лежала она на полу.
-- Дориан, Дориан, не покидайте меня! -- шептала она с мольбой.-- Я так
жалею, что плохо играла сегодня. Это оттого, что я все время думала о вас. Я
попробую опять... Да, да, я постараюсь... Любовь пришла так неожиданно. Я,
наверное, этого и не знала бы, если бы вы меня не поцеловали... если бы мы
не поцеловались тогда... Поцелуй меня еще раз, любимый! Не уходи, я этого не
переживу... Не бросай меня! Мой брат... Нет, нет, он этого не думал, он
просто пошутил... Ох, неужели ты не можешь меня простить? Я буду работать
изо всех сил и постараюсь играть лучше. Не будь ко мне жесток, я люблю тебя
больше всего на свете. Ведь я только раз не угодила тебе. Ты, конечно, прав,
Дориан, -- мне не следовало забывать, что я артистка... Это было глупо, но я
ничего не могла с собой поделать. Не покидай меня, Дориан, не уходи!..
Захлебываясь бурными слезами, она корчилась на полу, как раненое
животное, а Дориан Грей смотрел на нее сверху с усмешкой высокомерного
презрения на красиво очерченных губах. В страданиях тех, кого разлюбили,
всегда есть что-то смешное. И слова и слезы Сибилы казались Дориану
нелепомелодраматичными и только раздражали его.
-- Ну, я ухожу, -- сказал он наконец спокойно и громко.-- Не хотел бы я
быть бессердечным, но я не могу больше встречаться с вами. Вы меня
разочаровали.
Попала в руки книга Гелен Фоули "Одна ночь соблазна" на немецком языке. Прочитала 100 страниц, из них около 70 пока один и тот же весьма трогательный эпизод - потеря девственности. Ребят, ну это шедевр просто, такие подробности просто шокируют, если не говорить о большем.
Николай Гоголь "Тарас Бульба": "– Ну, что ж теперь мы будем делать? – сказал Тарас, смотря прямо ему в очи. ... Я тебя породил, я тебя и убью! – сказал Тарас и, отступивши шаг назад, снял с плеча ружье.